В марте 1956 года Советом Министров СССР в связи с предстоящим строительством Братской ГЭС было принято историческое постановление, определяющее перечень мероприятий «по переселению населения и переносу на новые места строений и сооружений». Судьба сотен сёл, деревень, улусов Иркутской области, находившихся на берегу Ангары, была предрешена. По проекту, после строительства плотины ГЭС уровень реки поднимался на десятки метров. Только официально под затопление водами будущего рукотворного моря попадали более 16 тысяч дворов. Разные источники называют разное число населенных пунктов, ушедших под воду. Но все сходятся на том, что их было не менее трех сотен.
Один из таких населенных пунктов – село Хадахан, которое находилось на острове Хангинский (на картах обычно обозначается как Осинский, другое название – Хадаханский). Остров располагался напротив впадения реки Оса в Ангару, имел в длину 22 километра, максимальную ширину – 4,5 километров.
После затопления жители Хадахана переехали на новое место – в урочище Шулуты, расположенное на высоком левом берегу Ангары. Здесь они образовали новый Хадахан. Один переселенцев – Леонид Терентьевич Маланов. На тот момент ему было 12 лет. Он вспоминает, что до затопления в Хадахане насчитывалось примерно 90 дворов. Причем, само село, говорит Маланов, было тогда совсем молодым.
— Наш Хадахан образовался где-то в двадцатых годах, – уверен старожил. – Я в пятом классе учился, когда переселение началось. Мы уже переехали, а я часто бегал на старое место, пока его ещё не затопило. Там было уже все чисто, дома убраны, но нижние венцы оставались. И я в углах находил серебряные монеты, которые туда при строительстве закладывали. Все монеты были 1921-24 годов. Я потом спрашивал стариков: а почему так? Неужели нашей деревне всего 40 лет? Мне рассказали, что раньше мы вразброс жили, в маленьких улусах, и лишь после революции нас согнали поближе друг к другу.
Практически все население было занято в сельском хозяйстве. Совсем еще юный Леня Маланов, в возрасте 7-8 лет уже вовсю косил сено. «Я чего оставалось? – говорит он. — Не пойдёшь на сенокос – сидишь дома один, пацаны все в поле работают».
Местная жизнь, рассказывает старожил, имела свои особенности. Например, на Большую землю можно было попасть только на пароме. Его приходилось ждать часами. В роли парома долгое время выступала большая лодка. Она цеплялась к тросу, который удерживали 10 других лодок. На пароме была будка рулевого. Он крутил штурвал и устанавливал лодку под таким углом, чтобы она за счет течения двигалась в ту или иную сторону. Конструкция, к слову сказать, достаточно распространенная. В дореволюционном Иркутске паром долгое время ходил по такому же принципу.
— Ангара была судоходной, и надо было успеть паром перевести с одного берега на другой, пока река была свободна, — рассказывает Маланов. — Пароход идет, гудит, предупреждает. По течению он быстро шёл. Не помню, чтобы наш паром с пароходом сталкивались. Трос отрывался – это было. Паром к Балаганску унесет, там его поймают, обратно притащат.
Про грядущее затопление в Хадахане стало известно за несколько лет, вспоминает старожил. Приезжали какие-то люди, производили замеры, высоко на склонах выставляли колышки. Говорили: до этих отметок вода дойдет. Но никто им не верил, конечно.
Однако, переселяться все-таки пришлось. Новый поселок отстраивали на месте какой-то заброшенной деревни, которую, судя по всему, в 30-х годах раскулачили. От неё остался один дом, в котором жили пастухи бахтайского хозяйства.
— Мы – молодежь – радовались тому, что будем жить на новом месте, — вспоминает Леонид Маланов. – Нам обещали, что постоянно будет свет. На старом месте у нас дизель стоял, электричество давали нечасто. При этом приезжаем мы, например, в Бахтай, а там свет постоянно. Можно в любое время включить плитку или чайник. Не надо было самовар, как у нас в Хадахане, разводить. Мы бахтайцам завидовали и, конечно, нам так же жить хотелось.
Но далеко не все в Хадахане восприняли переселение позитивно. Пожилые люди плакали. Когда вода уже поднялась, некоторые садились на лодку, приплывали на место бывшего села и пытались разглядеть под водой свой бывший двор. Леонид Маланов хорошо помнит одного старика, водителя или механизатора. В его ограде оставались кабины старых машин, их ещё долго было видно под водой. Старик часто подходил на лодке на это место, смотрел на свои кабины, пока они окончательно не скрылись в толще воды.
Сейчас от некогда огромного острова осталось только несколько небольших островков с песчаным берегом, куда лишь залетают птицы, да иногда приезжают на лодках отдыхающие.
Проект «Лица затопленных деревень» реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.
