Уважаемые читатели, в этом году мы решили дать возможность опубликовать свои произведения начинающим авторам. Зорикто Олзоев родился в Агинском Бурятском округе. Автор не забыл о своих иркутских корнях. Его отец родом из села Ленино Боханского района. Сейчас этот населенный пункт носит название Ново-Ленино и относится к Осинскому району. События, которые происходят в повести, вымышлены. Они происходят в 1964 году.

Повесть будет опубликована в сетевом издании «Орда Инфо» в пяти частях. 

Часть первая. Разлад

Зима 1964 года в Ленино выдалась особенно холодной. Зоя, молодая мать двух мальчиков, после долгих раздумий решается уехать из этого села навсегда, подальше от своего мужа, который, оказывается, жил на две семьи.

Она связывается с семьёй своего старшего брата Якова, который недавно переехал жить и работать в Агинский округ и, оставив детей на попечение свекрови, уезжает на разведку в рабочий посёлок Агинское. Там, по слухам, были работа и жилье. Ранним утром Генка, младший из её сыновей, проснувшись, понял, что мамы дома нет.

— Мама! Где ты? Почему не будишь нас? – с тревогой обратился в пустоту Гена.

— Тише, тише, Гена! Не ори спозаранку, уехала ваша мама на время. Приедет, не бойся! – входя в комнату, ласково сказала Ида, высокая, красивая женщина, старшая сестра отца, — вставайте, умывайтесь, завтракайте и пойдём к дедушке и бабушке.

— Петя, Петя, просыпайся, мама куда-то уехала! Она нас бросила! – начал тормошить Гена старшего брата.

— Чего панику поднял? Знаю я всё, мама мне говорила про свой отъезд, не бросила она нас, – ответил Петя, смышлёный парень с большим носом в виде картофелины, чего он сильно стеснялся. Он переживал разлад, наступивший в семье, но никому не показывал своих треволнений. — Мама приедет через месяц, и, возможно, мы переедем отсюда.

— Как, куда, зачем? – заверещал Гена, — здесь наш дом, зачем нам уезжать? Я не хочу быть, как «бичи» – без родины, без флага! – А папа? Он с нами?

— Я не знаю, мама про него ничего не говорила, — ответил Петя.

Поднявшись, стали с шумом заправлять постель. Генка так и норовил ударить подушкой своего брата. Пете надоели потуги младшего, и он дал ему смачного подзатыльника, который успокоил зарвавшегося «вояку».

Наспех позавтракав, зная, что бабушка также будет кормить их, ребята направились к дому дедушки и бабушки.

— Наконец-то пришли, я уже заждалась, — громогласно встретила внуков бабушка Елена Павловна, дородная, властная женщина из зажиточной купеческой семьи Бадархановых, — быстро за стол, после будете помогать мне по хозяйству. Она любила своих внучат, но считала, что баловать их нельзя ни в коем случае – дисциплина прежде всего.

— О, ребятишки мои пришли, — на кровати приподнялся дед парней Николай Андреевич, — я вас ждал, идите сюда, головы ваши понюхаю.

Петя с Геной покорно подошли к дедушке, которого они обожали за его простой и весёлый нрав, подставили свои коротко стриженные головки, которые дед долго нюхал, приговаривая: Эх, ребятки, кровинушки мои, встать бы да с вами похозяйничать, да не могу, — с сожалением сказал Николай Андреевич.

Дед — высокий, худощавый старик, в молодости был шустрым, подвижным, несмотря на свой рост, парнем, но однажды на Сур Харбане, на скачках, неудачно упал с коня, сломал ключицу, которая неправильно срослась, практически обездвижив руку. К старости рука перестала слушаться, сковав его движения и возможность управляться по хозяйству. Но он не унывал, посвятив своё время внукам, в которых души не чаял. Изредка выходил он на улицу покурить на завалинке и поболтать с другими стариками-соседями.

Выпив по кружке молока и съев по две шаньги, Петя с Геной получили наряды от бабушки.

— Так, Петя, ты будешь взбивать сливки. Ты усидчивый, не то что Генка, проку от него в этом мало. Вечно норовит отвлечься, — сказала бабушка. — Ты, Гена, покормишь курей и будешь чистить ограду от снега.

В будничных хлопотах незаметно проходил день. Зимнее, не греющее солнце лениво скатывалось за сопку. Еще было достаточно светло, и бабушка, закончив ритуал с приготовлением тарасуна в низеньком бревенчатом амбаре, накрывала на стол, когда в дом весь в грязи и снегу вошёл Гена.

— Ты когда успел изваляться, поросёнок? – удивлённо спросила внука Елена Павловна, — тебе же сказано было закончить уборку за калиткой!

— Я поцапался с Юркой, но драки не получилось, он же здоровый телок, поэтому я и грязный, — потупив взгляд, ответил Генка, — он сказал, что мы сиротки казанские, что мать нас бросила, куда-то уехала и больше не вернётся.

— Слушай кого не попадя! Петя, одевайся и марш на улицу, оставлять такие слова без наказания нельзя, — скомандовала бабушка, — если вас обидели словом и делом, всегда нужно давать отпор.

— Что случилось, Елена Павловна? – спросил Николай Андреевич.

— Генка втык получил, — ответила жена.

— Ну, пусть сходят, поговорят. Только сильно не усердствуйте. Драться надо, но калечить нельзя, — напутствовал он внуков.

Выйдя за двор, увидели Юрку, соседского парня постарше.

— Гешка, беги за братьями, — шепнул на ухо братишке Петя. Генка быстро помчался на другой конец улицы.

— Ты чего братишку моего извалял? Он тебе худого ничего не сделал! – обратился к Юрке Петя.

— Тебе какая разница, что с ним я сотворил? Сказал ему, что вы сиротки, и всего-то! Вся деревня же знает! А он с кулаками набросился. Пришлось его утихомирить, – нагло ответил Юра.

— Ты не прав, надо извиниться за свои слова!

— Тю-ю! Ты чего, белены объелся? Чтобы я перед вами извинялся, салаги? Не будет этого никогда! – сказал Юра и угрожающе двинулся на Петю.

Петя, изготовившись к драке, рывками скинув с себя ушанку и ватник, бросился на Генкиного обидчика. Разница в возрасте и комплекции была решающей в короткой схватке – Юрка повалил Петю на грязный снег, стал методично бить сверху. Петя огрызался беспомощными ударами, чтобы смягчить атаки «супостата». Неожиданно для себя Петька обнаружил, что, защищаясь, бьёт по воздуху. Открыв глаза и перевернувшись набок, увидел, что Юра сам оказался на земле и, закрыв лицо руками, принимал на себя град ударов Радика и Алика, двоюродных братьев Петьки и Гены, которые прибежали на выручку.

— Вы чего? Взбесились? Семеро одного не бьют, — кричал на весь околоток Юрка.

— Бьют, ещё как бьют! — отвечал ему Алик, низкорослый крепыш, Петин ровесник. — Шуруй отсюда, чтобы мы тебя больше не видели!

Противник вынужден был ретироваться, видя численное преимущество салаг.

— Завтра вам покажу, — угрожающе закричал Юра, — взгрею всех поодиночке!

— Топай, топай! Мы тебя не боимся. Будешь знать, как наших обижать, — ответил ему Радик, такой же крепко сбитый бутуз, как и брат.

В дом ввалились всей гурьбой, весело перекрикиваясь друг с другом.

— Видали, как я ему двинул, что у него даже голова откинулась назад? – смеясь, спрашивал у братьев Алик. — Надо вместе держаться, и никто нас не тронет, понятно?

— Я ему тоже хорошо треснул, — радостно заявил Генка, успевший во время хаотичной драки исподтишка отвесить тумаки соседскому хулигану.

-Успокойтесь, архаровцы! Умывайтесь, и за стол, — приказала бабушка.

Умывшись, Алик с Радиком пошли здороваться с дедом.

Ужинали шумно, вспоминая все перипетии побоища, от которого еще не могли отойти. Бабушка гневно цыкала на внуков, чтобы прилично вели себя за столом, но куда уж там!

После ужина резко навалилась усталость, Петя зевал и ждал разрешения бабушки идти спать. Алик с Радиком поспешно оделись и ушли домой, пока бабка не придумала им работы на завтра. Лишь только Гена сидел и жадно пил ещё одну кружку молока, сверх нормы, установленной бабушкой. Он умело пользовался своим статусом младшего в доме родителей отца, всегда получая добавки или работы на свежем воздухе, где можно было и схалтурить, пока бабка не видит.

— Убираем за собой и отправляемся спать, — наконец-то дала разрешение Петьке бабушка.

— Я спать не хочу, буду в окно смотреть, — вдруг решил Гена.

— Гена, не дури! В окно просто так смотрят умалишённые. Иди к деду, Петя уже спит, — отправила его в постель бабка.

Ныряя в кровать к дедушке, Гена обнаружил, что Петя уже действительно спит, крепко обняв старика, который гладил его по голове и напевал ему старинную бурятскую мелодию, слышанную возле вечернего костра в далёком детстве от своего деда, которого звали Олзо. Здесь было тепло, но спать Генке действительно не хотелось, и он стал расспрашивать.

— Деда, расскажи про Гражданскую? Про белых и красных.

— Рассказывать особо нечего. Кому война, а кому мать родна. Но простому народу она принесла много бедствий. Люди, они что? Им жить и работать хотелось, кормить семью, но выбора не было, вот война и поделила всех – кто за красных, кто за белых, — начал свой рассказ дедушка, — мне тогда двенадцать лет было. И был я батраком в семье у вашей бабушки. Она у вас из купеческой семьи. Как-то раз, перегоняя с отцом скот на забой в Иркутск, застали там колчаковцев, хозяйничавших в городе. На подступах уже шли бои. Уже тогда особо не разбирали, кто левый, кто правый. Доставалось всем без исключения. Конечно, несправедливости со стороны белых было много, народ потихоньку и начал от них отворачиваться. Многие уже не желали возврата к старым порядкам. И мы тоже, хотя и не знали, что нас ждёт впереди. Но верили, что всё нормализуется, жизнь наладится.

— А как тогда вы с бабушкой сошлись? Вы же классовые враги, — спросил Гена у дедушки, вспомнив разговор взрослых о классовом устройстве советского общества.

— Эх, Генка, Генка! Любви ведь не прикажешь. Я, когда батрачил на семью вашей бабушки, как-то внимания на неё не обращал, работать надо было, отцу с матерью помогать, младших поднимать. Это потом, спустя время, заприметил её, так сказать, «глаз положил». Конечно, было нелегко, народ вокруг шушукался, вроде как не ровня я ей. Отец её, прадед ваш, тоже был против. Но со временем утряслось, родня Елены Павловны круговую оборону вечно держать не могла, так и съехались с ней, — рассказывал внуку истории на ночь дед.

— Елена Павловна! Помнишь, как мы с тобой сошлись? – спросил у жены Николай Андреевич.

— Спи, старый! Чего память ворошить, на ночь глядя? Было и было. Главное — по любви сошлись, а не по принуждению, — ответила бабушка.

— Как интересно! Это же целую книжку написать можно будет, а, дедушка? Про любовь там, с войной, – с восторгом спросил Гена.

— Вот этого не знаю. В университетах мы не обучались. Книгу, говоришь? Мы простые люди, а любовь, она многих людей не обошла стороной, так что пускай про других и пишут, мы не в обиде будем, — ответил дедушка

— Дедушка, расскажи про Алёху Боханского? Вот же был у нас герой! Ты его встречал? —продолжал расспрашивать Гена.

— Алёшу Боханского видеть доводилось. Сильный духом был человек! Не стушевался перед обстоятельствами, организовал партизанский отряд, здесь у нас, в Бохане, наносил удары колчаковцам, потом и каппелевцам в Забайкалье. Гнал их аж до самого Хилка в Забайкалье! Но, как это часто бывает, убили его подло, ночью, в родительском доме бандиты из отряда белогвардейца Донского. Вообще-то Алёшу Боханского звали Павел Балтахинов. Алёша—это его подпольное прозвище. Но в истории и памяти народа он остался простым и смелым парнем Алёхой. Эх, совсем молодым погиб, многого славных дел его ждало впереди!

— А почему у нас, здесь, шла такая кровавая борьба с белыми? – спросил Генка.

— Наверное, потому, что адмирал Колчак сделал своей ставкой город Иркутск, да и через наш округ пролегает Якутский тракт, очень важный для всех. Может, поэтому, что наши люди и не остались в стороне от этого. К этому можно добавить и бесчинства белых: они отбирали продовольствие, рекрутировали мужиков служить им, заставляли поставлять им скот для пропитания. Да и мародёров среди них было немало. Терпеть это было невозможно, ну всё, внучок, спи, поздно уже.

Гена, обняв деда, стал засыпать, а в голове его в это время как ветер нёсся отряд Алёши Боханского навстречу бессмертию.

— Я тоже хочу быть, как Алёха! – подумал Генка, погружаясь в глубокий сон.

Утром их разбудила бабка. Работа ведь не будет ждать, а обязанности по ведению хозяйства были расписаны чётко.

Освободившись от нудных нарядов, Петя с Геной часто играли с двоюродными братьями по отцу и матери. Ватага часто пропадала на склоне сопок, катаясь с горы или бегая по толстому льду Братского водохранилища.

— Смотри, Геша, вот примерно здесь был наш дом, в котором мы родились, — сказал Петька, когда они шли по морю.

— Ну, ты и фантазёр! Мы что? В воде родились и жили? Деревня же вон там! – удивлённо ответил братишка.

— Дурак ты, Геша! Глупым родился, глупым и помрёшь! Раньше наша деревня располагалась здесь, пока её не затопило водохранилищем. Поэтому дома заново отстроили чуть дальше, — просветил неуча старший брат.

— Так бы сразу и сказал! Нашёл время умничать! Думаешь, книжки начал читать, теперь самый головастый, да? – начал поучать в ответ Гена.

Договорить он не смог, так как оказался сбитым с ног Петей. Разнимать их прибежали Алик с Валеркой, двоюродным братом по маме.

— Чего драться между собой вздумали? – смеясь, спросил Алик, — драться надо с чужими, а не между собой.

— Руки жмите! – сказал Валерка, — а то не будем с вами играть.

Первым руку протянул Петька. Гордый Гена долго смотрел на брата, пока подталкиваемый Аликом не пожал её.

Так в играх и хлопотах по хозяйству тянулись дни. Изредка заходил отец. Гена радостно встречал его, в отличие от старшего брата. Петя встречал папу немного отчуждённо. Он сам не понимал, почему он так делает, ведь папу он любил всем сердцем. Но, по-видимому, прочувствовав мамину обиду на отца, сухо здоровался с ним, отвечал однообразно, словно клещами вытягивая из себя слова. Оставив гостинцы, отец молча уходил, стараясь не задеть чувств старшего сына, который после его ухода, спрашивал себя: что с ним, почему он так себя ведёт?

Продолжение следует.

Фото из архива Ново-Ленинской сельской библиотеки

Возрастное ограничение 6+

Предыдущая статьяДва жителя Агинского Бурятского округа погибли в ходе спецоперации на Украине
Следующая статьяДва человека погибли на пожарах в Иркутской области за последние сутки